Чиркунов И. Выживальщик 16+

Журнальный гид

Чиркунов Игорь Валерьевич родился в 1971 году в Подмосковье. По образованию психолог – консультант в социальной педагогической сфере. Работал психологом в наркологии. В настоящий момент занимается организацией и проведением обучения в коммерческих организациях.

Чиркунов И. Выживальщик : Повесть // Наш современник. – 2021. - № 1. – С. 81 – 148.

Популярную ныне тему постапокалипсиса поддержал и Игорь Чиркунов. Повесть написана со знанием дела, автор все же психолог, диалоги выверены, поступки оправданы, в ситуацию верится. Читается легко, сюжет интересен.

Предлагаем вашему вниманию отрывок из повести «Выживальщик»:

— Почти дошли, — рослый заросший щетиной парень, вышедший на край речного обрыва, оглядел открывшуюся перед ним перспективу бескрайнего леса, еще раз сверился с компасом, несколько минут разглядывал карту, поворачивая ее так и эдак. Потом снова обратился к своей спутнице: — Никогда с Владом не думали, что придется топать пехом от самого города. План был доехать до дедова кордона, оттуда всего два часа ходу. Он погрустнел, помолчал: — Кто ж знал то?

— Тёма, нам еще долго до твоего бункера? — устало вздохнула спутница, невысокая худенькая девушка, в таких же, как у него, берцах и горном костюме, в просторечии «горке», из-под камуфлированной кепки которого выглядывал пук светлых волос, но с гораздо меньшим рюкзаком.

— Нашего, Светик. Теперь — нашего. Думаю, часа за три дойдем, считай, мы уже в безопасности.

— Давай отдохнем, а? Ног не чувствую и спина просто отваливается.

Парень с нежностью провел тыльной стороной кисти по ее щеке:

— Устала, малышка? Тогда, конечно, полчаса-час теперь роли не сыграют.

Он принялся расстегивать пряжки здоровенного станкового рюкзака.

— Надо было со мной в походы ходить, — добавил другим, беззлобно-ироничным тоном, — сейчас бы так не выматывалась

— Надо, — выдохнула девушка, облокотилась рюкзаком на ближайшее дерево, да так по нему и съехала на корточки, — но кто ж вас, выживальщиков, всерьез-то воспринимал?

Артём, уже избавившийся от своей ноши, подошел, заботливо расстегнул грудную и поясную стяжку, освободил ее плечи от лямок, помог вытянуть ноги. Предложил коврик из вспененного материала:

— Пенку подстелить?

Света помотала головой.

— Ну хорошо, отдыхай. Сейчас кашу сварганю и кофейку.

Он поцеловал ее, сделал шаг в сторону, но глухие всхлипы заставили обернуться — девушка закрыла лицо руками, плечи начали подрагивать.

— Господи, как же жить дальше?

Парень подсел рядом, прижал к себе, снял с нее кепку и принялся ласково гладить по волосам:

— Надо просто жить, раз уж повезло. Просто жить.

Город

Совсем недавно, буквально пять дней назад, Артём и Света жили в большом промышленным городе — за полмиллиона жителей, несколько крупных предприятий, деловой центр с высотками из стекла и бетона. Стихийные митинги, скачущая и скандирующая молодежь, местные и заезжие: то ли правдорубы, радеющие за народ; то ли негодяи, пытающиеся на мутной волне въехать во власть. А может, и просто фрики да городские сумасшедшие. Если верить телевизору — одно, если интернету — другое, а послушать народ в очередях — третье. Полиция, разгоняющая митингующих; задержанные, постящие фотки в инстаграм из автозаков; матерящиеся на всех муниципальные службы, убирающие мусор после подобного веселья, — одним словом, последние годы в городе шла нормальная цивилизованная жизнь.

Сквозь хаос местных новостей прорывались новости международные, обозреватели обещали скорейший мировой коллапс. Добавляли жару экологи, рассказывающие о надвигающейся катастрофе: тут и химический завод, построенный еще во времена оные, уже дважды исчерпал свои ресурсы; и нефтеперерабатывающий завод, недавно сданный в эксплуатацию с вопиющими нарушениями технологий.

Горожане давно привыкли, что живут буквально за день до конца света, который только по недоразумению никак не настанет, и занимались своими обычными делами. Никто даже не удивлялся, что, обсудив в курилке очередные рассуждения очередного эксперта, абсолютно достоверно доказывающего, что конец света — завтра, ну край — на следующей неделе, и придя к выводу, что на сей раз этот специалист действительно прав, начинали обсуждать следующий посевной сезон: кто куда поедет в отпуск или куда отправить детей учиться.

Впрочем, не все были так беззаботны. Некоторые, снисходительно поглядывая на беспечных земляков, готовились. К чему, иные и сами не знали: к отключению электричества, землетрясению, гражданской войне с погромами, ядерной зиме, зомби-апокалипсису, нашествию инопланетян — одним словом, к худшему, в чем бы это ни проявлялось. Одни затаривали тонны гречки с макаронами и тушенкой, скупали коробками соль и спички. Другие готовили тревожный чемоданчик или, что практичнее, рюкзачок, который в час икс можно быстро схватить, и бегом — выживать. Третьи получали лицензии на охотничье оружие и закупали его на все деньги, разумно полагая, что в условиях глобального катаклизма, при отсутствии институтов правопорядка лучше иметь под рукой огнестрельные аргументы. Особенно в ситуации, когда к тебе ломятся зомби, ну или банальные бандиты.

Каждого такого готовящегося или считающего, что он готовится, можно было легко опознать по EDC-набору (от англ. Every Day Carry — «носить каждый день»). Впрочем, канонического варианта также не было: кто-то ограничивался фонариком и перочинным ножиком, у других этот набор с трудом вмещался в небольшой рюкзак.

Но, конечно, вершиной в подготовке был бункер. О, этот бункер! Мечта! Место, где можно наглухо затвориться от разгула радиации, шастающих по лесам боевых марсианских треножников или шаек мародеров. Пусть весь мир катится в тартарары, обитатели бункера смогут жить припеваючи. Пока не кончится запас продуктов.

Сами себя эти ребята называли выживальщиками, или сурвивалистами на английский манер. Ведь они собирались выжить в будущей катастрофе, которая вот-вот наступит.

Артём, хоть и являлся адептом сурвивальной веры почти восемь лет, оголтелым фанатиком себя не считал. Он не носил браслеты из паракорда и не писался от радости при виде Navy Seals knife или чего-то подобного. Все это, по его мнению, были атрибуты так называемых диванных выживальщиков. Иногда он интересовался у любителя похвастаться очередным ножом, типа «сдохни от зависти, Рембо», для чего тот собирается его использовать? Для самообороны? Охотиться на медведей? Строить укрытие из бревен? Резать колбасу? Или вот браслет из пресловутого паракорда. На фига? В нужный момент расплести и использовать? Как? Для спуска из разрушенного здания? Ну так ты прямо сейчас попробуй, а то потом сюрприз будет.

Но даже его внешне весьма скромные приготовления вызывали нездоровый ажиотаж окружающих, особенно коллег. Человеком он был надежным, у начальства числился на хорошем счету, в свою веру обращать никого не стремился, поэтому проходил у сослуживцев по разряду «хороший человек со странностями».

— Слышь, Артём, ты же не куришь, зачем тебе зажигалка? Отдай мне. А нож тебе на фига?

— Это не нож, это мультитул.

— Все равно. Разве это не холодное оружие? Смотри, менты отберут!

— Артём, привет! Как выходные? Небось, опять в лесу комаров кормил? Предлагали же тебе с нами в сауну! Нормально оттянулись, я конец вечера какими-то урывками помню! Что будешь в старости вспоминать?

— Ты что, и в театр пойдешь в своих ботиках «нас бомбили, мы спаслись»? Меня слушай, я пацан на стиле, научу тебя как одеваться.

— Вот Артём, вроде красивый мужик, спортсмен, все при нем, но как же одевается! Вечно напялит на себя нечто, будто только что из леса вылез. Ему бы прикид приличный, причесочку модную. Я б наверно с таким замутила!

Так бы и шло все своим чередом, но вот, когда текущим гарантам прав и свобод оставался год до переизбрания (а никто не сомневался, что еще один срок правящий клан не потянет чисто по возрасту), накал бреда усилился. Пропасть между очень богатыми и совсем не богатыми зияла страшной чернотой. Уходящие хозяева жизни пытались как-то застолбить завоеванное непосильным трудом. Готовящиеся стать новыми хозяевами плотоядно облизываясь, косились на «стариков» и друг на друга. Бензинчику в огонь подливали зарубежные «друзья».

Как-то внезапно волна протестов переросла в откровенные стычки с властями, на улицах раздались выстрелы. Кто первым нажал на спусковой крючок, так и осталось тайной. По телевизору люди с добрыми, озабоченными лицами рассказывали про распоясавшихся молодчиков, спонсированных мировой закулисой. По интернету такие же хорошие, светлые лица с горящими от возмущения глазами утверждали прямо противоположное.

А потом и вправду пришел глобальный писец. Всем. Что произошло, никто не понимал, ибо с пропавшим электричеством кончились и телевидение, и интернет. Впрочем, закончились не только они. Вся жизнь, как ни банально звучит, разделилась на «до» и «после».

Накануне позвонил ближайший приятель и собрат по выживальщицкой вере Влад. Кстати, именно он когда-то затащил еще простого туриста Артёма в свои ряды и вскоре они спелись в отличный дуэт. Сейчас он с нервным смешком рассказал, что у него под окнами появилась бронетехника и что по ходу день «Д» не за горами. Предупредил, чтоб был готов, как говорится, по первому свистку и лучше прямо сегодня проверил рюкзаки.

— Тёмыч, если что, ждать не буду. Хватаем жен, и ну весь этот цирк в задницу, у нас есть где отсидеться. Пусть другие на этот раз побудут очевидцами, а я потом их мемуары почитаю. На мою долю острых ощущений хватило.

Артём только вздохнул — на руках уже были билеты. С завтрашнего дня начинался отпуск, и у Светки как раз оставались две недельки до того, как музыкальный колледж, в котором она работала педагогом, начнет отходить от летней спячки.