Валерий Попов. Довлатов
Я никогда не была поклонницей Довлатова и очень удивилась, что книга об этом, на мой взгляд, уже, почти забытом, писателе вышла в серии «Жизнь замечательных людей». Почему «почти забытом»? Потому что, на мой взгляд, пик увлечения Довлатовым пришелся на 90-е годы, именно в это время происходило открытие многих авторов и произведений.
С биографией Довлатова я не была знакома, знала, что он, как почти и все шестидесятники эмигрировал в США, поэтому было любопытно узнать что-то о нем, тем более от человека, который, как сказано в предисловии к книге, был его другом.
Читая книгу, этот факт ставишь под сомнение: слишком много о В. Попове и очень мало о Довлатове. В процессе чтения постоянно ловишь себя на мысли, что читаешь автобиографию Попова. Порой доходит до смешного, когда Попов подменяет моменты биографии Довлатова своей. Например, рассказывая о детстве Довлатова, за неимением материала, он рассказывает о своем детстве, утверждая, что, само собой, у Сергея все было точно так же. Мало фактографического материала, все время ловишь себя на мысли, что автор пытается произведения Довлатова домыслить и переложить в биографию.
На мой взгляд, эта книга не столько биография писателя, сколько воспоминания и ностальгия Попова В. по легендарным 60-м годам, по тому глотку свободы и бесшабашности, которое получило послевоенное поколение в подарок от сменившейся власти в стране.
В предисловии к книге от редакции речь идет о недоверии родственников к автору биографии Довлатова. И родственники, на мой взгляд, правы. Жизнь писателя представлена размыто, описания встреч с Довлатовым ничего не добавляют к образу писателя. Автор большое внимание уделяет загулам в ресторанах, мотивируя это как необходимость нахождения материала для творчества, именно там, он считает, рождается литературная элита, и надо к этому приобщаться с молодых ногтей, а то никогда не войдешь в этот круг.
А это те моменты книги, которые мне понравились:
«Как говорят умные старые евреи, в жизни важней всего «выходка», умение войти так, чтобы все взгляды повернулись к тебе, умение преподнести себя, как бесценный дар».
«А мы, конечно же, чуть выпив, говорили не о политике (чего о ней говорить, хоть тогда, хоть сейчас?) и даже не о девушках (чего тут говорить – надо действовать) – мы с утра до вечера говорили о литературе. И когда сейчас высокое начальство мается – куда же вдруг задевалась культура? – ответ прост: перестали говорить о главном, то есть о книгах… важнее этого для духовности общества нет ничего, и никакой рекламой это не заменишь».
«Краем уха о Довлатове слышали все, но литературная жизнь того времени была такой насыщенной и увлекательной, что его появление сильного впечатления ни на кого не произвело».
«В те годы престижнее литературы не было ничего. Какой там лизинг, какой там менеджмент! Если б нам даже объяснили эти слова, мы сочли бы их позорными. Только литература!»
Татьяна Русакова