Булат Шалвович Окуджава - поэт, бард, сценарист и композитор, автор около двухсот авторских и эстрадных песен, написанных на собственные стихи, один из наиболее ярких представителей жанра авторской песни в 1950-е-1980-е годы.
В Нижнем Тагиле сохранился дом, в котором жил Булат Окуджава со своей семьей в 1930-е годы, а точнее с 1935 по 1937 гг. В этом доме жили родители – Шалва Степанович и Ашхен Степановна, бабушка – Мария и Булат с младшим братом Виктором. Сегодня он является историко-культурным памятником регионального значения, в нем расположен Культурный центр.

Дом построен во второй половине XIX в., когда-то замыкал перекресток улиц Шамина (совр. К. Маркса) и Банной (позднее - Успенская - 8 Марта; ныне не существует). По одним источникам первым владельцем был подрядчик Белов, по другим - подрядчик А.А. Шатов (Шотов), переселившийся в Нижний Тагил из Лаи и специализировавшийся на поставках стройматериалов, в частности, шпал для прокладки Пермской железной дороги.

Из солнечной Грузии в 1932 году Шалва Степанович Окуджава, отец Булата, был отправлен парторгом ЦК в Нижний Тагил. Парторг ЦК – партийный организатор, должность была введена во 2-й пол. 1930-х гг. для усиления партийного руководства промышленности, установления более оперативной связи с местными органами партии.

«Переполненный жаждой переустройств и созидания» он приехал на строительство вагонного гиганта в пятнадцати километрах от Тагила. Позже вся семья переехала в наш город. Мама Булата, Ашхен Степановна, работала в отделе кадров заводоуправления. Сначала семья жила на Вагонке, где Шалва Степанович работал парторгом ЦК, а затем переехала в центр города, поселилась в этом доме, когда отца в 1935 году избрали первым секретарем Тагильского горкома партии и членом Свердловского обкома. Булат приехал в Нижний Тагил мальчиком 10 лет.

Сначала, живя на Вагонке, он учился в школе №40, дружил с одноклассниками, с Лелей Шаминой. Он дарит ей свою фотографию «Леле от Булата». «Они учились во второй смене. Темнело рано. Электричество то и дело гасло. Когда выключался свет, наступал праздник: маленькие юркие товарищи Ванванча стремительно разбегались по классу и плюхались на чужие места по тайному влечению, и Ванванч тоже не отставал и нырял во мрак, и прижимался плечом к горячему плечу Лели Шаминой. Она не отталкивала его, и они, затаив дыхание, слышали, как учительница кричала: «Ну, глядите. Сейчас доберусь и уж так надаю... Уж так по шеям надаю!.. Хулиганы!..» А они сидели, затаившись, и что-то горячее переливалось от одного плеча к другому...» («Упраздненный театр»).

С Лелей у него остались хорошие отношения на протяжении всей жизни, они переписывались до ухода Булата из жизни.
Через 60 лет, в 1994-м (Булат приезжал в Нижний Тагил, выступал, в том числе, в клубе «При свечах») они встретились. Но сначала было письмо, посланное ею наобум, без адреса. Он тут же ответил: «Дорогая Леля! Тут недавно приключилась мистическая история: я пишу автобиографический роман. Как раз закончил 1 главу, где есть, конечно, и о школе на Вагонке, и о тебе. И вот дошел до эпизода, связанного с тобой, – и в это время явился почтальон и вручил письмо от тебя. Представляешь, какое совпадение». И добавил «хорошая была школа, и многому меня научила. Может быть, если б не эта школа – был бы я заурядным баловнем судьбы и ничего не смог бы достичь».

Свою комнату Булат Окуджава описал в Автобиографическом романе «Упраздненный театр»: «У него была железная кровать с никелированной грядушкой, маленький стол и маленький шкафчик, а в нем книги».

В «Упраздненном театре» есть описание и других комнат дома: «В самой большой комнате – стол посередине и диван у стены. Невиданный доселе радиоприемник «ЭЧС-2». По нему можно было слушать даже радио «Коминтерна» из Москвы. И когда выступал Сталин, все собирались вокруг этого волшебного ящичка и, замирая, вслушивались в космическое потрескивание и голос далекого вождя. И папа тогда сказал: «Какое изобретение! Сиди себе дома и слушай Москву!..»

Как и все мальчишки его возраста, днем он учится в школе, вечерами погружается в «Приключения Робинзона Крузо», читает книгу Брэма о животных, увлекается французской борьбой, играет со сверстниками во дворе и даже пишет свой первый роман «Ю-Шин-доброволец», впечатлившись посещением их дома московским писателем Александром Авдеенко в 1935 году.
Александр Авдеенко прославился своим первым романом «Я люблю» (1933 год). Ему было 28 лет, и это был первый писатель, которого видел Булат. В романе «Отлучение», опубликованном в 1989 году, Авдеенко рассказывает: «…Сын Окуджавы, маленький Булат, почему-то не сводит с меня глаз. Смотрит, все смотрит и будто хочет спросить о чем-то и не решается. Глаза у него темные, печальные, неулыбчивые… Он стоял у стола над моим путевым дневником и мучительно, как мне показалось, раздумывал над единственной строкой вверху чистого, в клеточку, листа». Это была строчка «Мне девятнадцать лет», хорошо запомнившаяся Булату. Свой первый роман «Ю-Шин-доброволец» Булат начал со слов: «Мне одиннадцать лет».

В 1935 году семья перебирается в центр Нижнего Тагила. Булат начинает учиться в новой школе. Сначала он учится в школе № 5 при Введенской церкви, а затем, когда построили здание новой школы, переходит учиться туда, в школу № 32. У него появляются новые друзья, одноклассники, например, Сара Мизитова, «чьи розовые щечки и слегка раскосые татарские глаза отвлекали Ванванча от науки. Она сидела на первой парте и время от времени оборачивалась и, как-то из-за плеча, всматривалась в Ванванча. Он ждал этого и подмигивал ей незаметно. Розовое на ее щечках пунцовело, она опускала глаза и отворачивалась. Этот ритуал становился традиционным. Когда Сара болела и отсутствовала, жизнь для Ванванча теряла всякий смысл. Героиня его романа Дин-лин краснела точно также и также была стройна и боготворила Ю-шина».

Что представлял из себя Уралвагонстрой в тот момент, когда туда приехал Шалва Окуджава? Авторы книги «Гордость моя – Вагонка» Г. Кузьмина и В. Костромин напишут спустя годы, что, когда утром шли на работу, стеной стоял лес или темнела пропасть котлована, а вечером, возвращаясь обратно, люди могли увидеть на этом же месте залитые фундаменты, стену дома или высокую кирпичную кладку. Такими темпами строился Уралвагонзавод и социалистический городок при нем... Но вообще-то, выбранное место – это непроходимое болото в девяти-пятнадцати километрах от Тагила. Ни бараков, ни столовой, ни бани. Все пришлось начинать с нуля (первое дерево срубили в 1931 году). Есть даже данные, что из 200 рабочих, впервые завербованных на строительство, 155 покинули площадку в течение первой недели. Стройка, между тем, первоочередная – дефицит вагонов в стране составляет около 43 тысяч.

Деятельность Шалвы Окуджавы на посту первого секретаря была недолгой, но результативной. По отчету Нижнетагильского горисполкома за 1935 год видно, что в большинстве отраслей наблюдается некоторое перевыполнение плана.
Начальником строительства (1896-1937) был Лазарь Марьясин. Они с Шалвой Степановичем быстро сошлись в работе. Остановив текучку, вывели строительство из кризиса. На Уралвагонстрое ввели знаки отличия. Бригадиры носили красные повязки на рукавах, десятники – зеленые. Построили колхозный рынок, потому что магазин не справлялся со снабжением, клуб, столовые, в одной из которых стояло пианино. Во время обедов звучат Чайковский и Брамс. Строили не только новый завод. Строили нового человека.

Что касается Марьясина и Окуджавы… Их забота о людях – строительство домов, столовой, магазина – потом стала пунктом обвинения: саботировали пуск цехов, тормозили работу.
Комиссия Гинзбурга-Павлуновского, которую направил на Уралвагонстрой Орджоникидзе (уже покойный к моменту отчета), была обвинена Молотовым в политической близорукости, поскольку не нашла вины «таких активных вредителей-троцкистов, как Марьясин и Окуджава». В результате был репрессирован и Иван Петрович Павлуновский, которого реабилитировали в 1956 году.

А обстановка в стране все более накаляется. В ноябре 1936-го в Тагил приходит телеграмма от родственников: «Коля и Володя уехали к Мише целую Оля».
Булат ничего не понял, но взрослые уже знают: Миша (брат Шалвы) арестован. Значит, других братьев постигла та же участь.
Семья у Булата Окуджавы была большая: у родителей по маминой линии в семье 6 детей, по папиной – 8. И в эти тяжелые времена из семьи были арестованы 11 человек.

Тем временем секретарю Свердловского обкома Ивану Кабакову поступает донос на Шалву Окуджаву. Обвинение – участие в оппозиции. Кабаков вынужден начать проверку. Но все, к чему апеллирует жалобщик, есть в личном деле Окуджавы. Ничего нового. Жалоба оставлена без последствий. Правда, вокруг исчезают один за другим строители и хозяева нового мира. 23 декабря 1936 года в Сочи, где он отдыхал, взят Марьясин. Под пытками признается – они с Окуджавой задумали покушение на Орджоникидзе (второй приезд на Уралвагонстрой 19-21 августа 1934г.).

Покушение на Орджоникидзе – это нелепая авария на Уралвагонстрое. По ошибке диспетчера и недосмотру машиниста семь груженых товарных вагонов ушли на путь, занятый поездом наркома. Машинисты маневрового паровоза Костромин и Войцеховский увидели, что товарняк вот-вот врежется в поезд наркома и успели подставить под удар свой паровоз. Машинистов наградили, виновных наказали. Орджоникидзе не придал случившемуся никакого значения. Теперь это преподнесли как диверсию.

В 1936 году следователи допрашивают Тамаркина, готовя процесс против руководителей «Уралвагонстроя» – Марьясина и Окуджавы. Тамаркин Моисей Александрович руководил возведением вагоносборочного корпуса. Это ему принадлежит идея «диспетчеризации» – телефонного управления всеми участками стройки. Идея по тем временам абсолютно революционная. Знаменитый прораб, не желая играть избранной для него роли, покончил с собой, бросившись на шины трансформатора.

Январь 1937-го – процесс по делу троцкистского центра (Пятаков, Радек, Сокольников… всего 17 человек). 3 февраля – пленум Свердловского обкома. Шалва Окуджава кается в политической слепоте (при смене партийных документов не разглядел врагов – Марьясина и Тамаркина). 9 февраля на тагильском горкомовском активе клеймит врагов, себя, братьев…

16 февраля отстранен от должности. 17 февраля – статья в «Тагильском рабочем» – «Развернуть самокритику в Тагильской парторганизации» – гнилые методы, гнилой стиль руководства, благодушие».

17 февраля Шалву и Ашхен исключают из партии. 18 февраля Шалву вызывают в обком. Со слов Ашхен: «Вопрос не крупный. Не затянется. Предложил поехать вместе. Вечером в театр сходим…» Остановились в «Большом Урале». Ашхен погуляла, вернулась, его нет. Собралась в театр. Его нет. Тревога. Нехорошее предчувствие. Ближе к ночи пришли двое – не ждите».
В доме в это время шел обыск. Трое уполномоченных изъяли револьвер, две обоймы, 11 пуль, личную переписку, две книги Ленина.
По совету друзей, Ашхен забирает детей и уже 20 февраля едет в Москву. Вовремя: через неделю в Сталинский райком Нижнего Тагила, где она работала последнее время секретарем, приходит донос на 12-летнего Булата. «Довожу до вашего сведения о следующем… у Окуджавы в школе учился сын 11-12 лет, который в школе говорил с учениками… что… сестра писала о том, что якобы мы живем за границей лучше, богато и в Советский Союз не поедем (история опубликована в «Тагильском рабочем» в 1991 году).

Ашхен Налбандян вернулась с сыновьями в Москву и поселилась на Арбате. В 1938 г. ее арестовали и отправили в Караганду, в спецлагерь для жен «изменников родины», откуда она вернулась только 17 лет спустя, в 1955-м. В течение жизни Булат Окуджава почти не вспоминал о тех годах, и только на склоне лет, в 1993 г., рассказал о трагических событиях своей семьи.  Несмотря на все страшные события этих лет, Булат Окуджава поддерживал дружеские отношения с сыном Л.М. Марьясина и другими друзьями детства – сыновьями хозяйственных и партийных руководителей Уралвагонстроя.

В последнем письме в Нижний Тагил 28 марта 1997 года своему другу детства Юрию Михайловичу Чевардину Булат Шалвович писал: «Совсем недавно побывал в Израиле с концертами. И вот в перерыве одного из концертов за кулисы пришёл высокий старик, и я его сразу узнал. Это был Алик Марьясин – сын начальника строительства Вагонки, с которым мы по-детски дружили. Представляешь? Мы там сердечно общались, и конечно, без слёз не обошлось. Вот такие, брат, дела».

С семьей Чевардиных у Булата Шалвовича были дружественные теплые отношения. Именно у них в квартире останавливался Окуджава в свой приезд в Нижний Тагил в 1964 году.
Юрий Чевардин (1927-2006) до 1975г. работал заместителем начальника цеха УВЗ. Его родители, Михаил Васильевич, отец, – заместитель парторга Ш.С. Окуджавы в 1930-е гг. Любовь Васильевна, мама, – поддерживала связь с Анной Михайловной Лыткиной, секретарем-машинисткой в редакции газеты «Уралвагонстрой», женой Леонида Вилкомира, советского поэта, журналиста, военного корреспондента, в 1931 году переехавшего в Нижний Тагил.

Булата Окуджаву называют символом своего времени, символом негромким, но очень мощным по степени влияния на культурную жизнь страны.
Он пишет не только стихи, но и прозу. В это время приходит и первое серьезное осмысление судьбы родителей и их поколения. В это время написано одно из значительных его стихотворений – «О чем ты успел передумать, отец расстрелянный мой…».

Многие из его стихотворений посвящены его друзьям, близким людям!
Например, стихотворение «Зимняя замкнутость» Беллы Ахмадулиной. Она ему:
…Говорила, когда тебя вижу, Булат,
два зрачка от чрезмерности зренья болят,
беспорядок любви в моём разуме свищёт…

А вот он ей пишет «Считалочка для Беллы»:
Но когда над Летним садом
возносилася луна,
Михаилу с Александром,
верно, грезилась Она.
И в дороге, и в опале,
и крылаты, и без крыл,
знать, о Ней лишь помышляли
Александр и Михаил.
И загадочным и милым
лик Ее сиял живой
Александру с Михаилом
перед пулей роковой.

Примечателен тот факт, что коллекцию колокольчиков Булат Шалвович начал собирать после подарка Беллы Ахмадулиной. Оказывается, это она подарила ему самый первый колокольчик, сопроводив подарок стихами:
Прими, Булат, мой колокольчик,
умеющий призвать слугу.
Коль ты меня увидеть хочешь,
ты позвони - я прибегу.

Булат Шалвович посвящал свои стихи еще очень многим дорогим для него людям. К ним относятся, его жена Ольга Арцимович – «Дунайская фантазия», К. Г. Паустовский – «Эта комната», Василий Павлович Аксенов, писатель – «Я пишу исторический роман», Юрий Васильев, актер, народный артист РФ - «Живописцы», Александр Семенович Кушнер, поэт – «Хочу воскресить своих предков…», Анатолий Владимирович Жигулин, поэт - «Примета», Фазиль Искандер, писатель и поэт – «БЫСТРО МОЛОДОСТЬ ПРОХОДИТ...», Александр Межиров, поэт – «Ванька Морозов», Владимир Мотыль, советский и российский режиссёр театра и кино, сценарист, Народный артист России – «Капли датского короля», Марлен Хуциев, кинорежиссер – «Мы приедем туда, приедем…» и другим.

Окуджава поддерживал дружеские отношения с Владимиром Высоцким, ему посвятил песню «О Володе Высоцком». В свою очередь Высоцкий не раз говорил, что на его стремление сочинять песни и исполнять их большое влияние оказал именно Булат Окуджава, называл его своим духовным отцом. Посвятил ему песню «В подражание Окуджаве».

Евгений Евтушенко написал такое стихотворение, адресованное Булату Окуджаве.
ПРОСТАЯ ПЕСЕНКА БУЛАТА, 1971

Простая песенка Булата
всегда со мной.
Она ни в чем не виновата
перед страной.

Поставлю старенькую запись
и ощущу
к надеждам юношеским зависть
и загрущу.

Где в пыльных шлемах комиссары,
нет ничего,
и что-то в нас под корень самый
подсечено.

Все изменилось – жизнь и люди,
любимой взгляд,
и лишь оскомина иллюзий
внутри, как яд.

Нас эта песенка будила,
открыв глаза.
Она по проволоке ходила,
и даже – за.

Эпоха петь нас подбивала.
Толкала вспять.
Не запевалы – подпевалы
нужны опять.

Но ты, мой сын, в пыли архивов
иной Руси
найди тот голос, чуть охриплый,
и воскреси.

Он зазвучит из дальней дали
сквозь все пласты,
и ты пойми, как мы страдали,
и нас прости.

Он же сказал: «Окуджава был был первый в нашей стране поэт, взявший в руки гитару, но его гитара была беременна будущими песнями Галича, Высоцкого и многих других «бардов», при несвободе печати все-таки отвоевавших право на «магнитофонную гласность».
В нашем городе в память о Булате Шалвовиче Окуджаве установлены две памятные мемориальные доски, одна по улице Карла Маркса 20а, скульптор Ушаков Василий Михайлович. Она была установлена в 1989 году. А другая находится на задании школы № 32 (ее уменьшенная копия), была установлена 9 мая 2014 года.
Хранит материалы о событиях становления завода и деятельности Шалвы Степановича Окуджавы, отца Булата, музей истории Уралвагонзавода. На площади Трудовой Славы установлены каменные барельефы шести выдающихся заводчан, сыгравших особую роль в истории предприятия (стенд с листами допроса).

Над барельефами трудились тагильские скульпторы – Анатолий Неверов, Иван Боголюбов, Василий Ушков и другие. Трудовые герои Уралвагонзавода – Павлоцкий, Марьясин, Окуджава, Максарев, Морозов, Лоренцо – заслужили вечную память.
Имя Булата Окуджавы носит одна из улиц нашего города на Гальянке. Так она была названа благодаря инициативной группе во главе с В.А. Овсепьяном.
По инициативе тагильчан в здании, где в 1930-е годы проживала семья Окуджавы, был создан культурный центр «Дом Окуджавы», где сформирован фонд редких изданий, документов, связанных с жизнью и творчеством поэта.
Именно на тагильской земле проходит фестиваль-конкурс исполнителей авторской песни «Возьмемся за руки, друзья…», который в 2016 году приобрел статус всероссийского.

Составитель – Алена Иванова, библиотекарь Культурного центра МБУК «ЦГБ»

назад