I «Пернатое счастье тагильских вод»
     Парад чаек 
     Судьба утиного племени 
     Зооцирк под мостом (зима 2003 г.) 
     Чомги предпочли город 
     Одинокая гагара
II. Околоводные птицы
     Семейство куликов
     Приятная неожиданность и необычная колыбельная
     Кулик фи-фи 
     Врановые
     Ещё один пернатый санитар
     Наедине с черным вороном
     Пернатый жандарм
     За что их не любят
II. Интеллектуалы среди пернатых
III. Короли неба
     Коршун 
     Трясогузка
IV. Роль и значение водных и околоводных птиц
V. Украшение и отрада родных берегов
     Огоньки и свирельки
     Гаичка – смелая синичка
     Закудахтали «певчие куры»
     Жаворонок
     Певцы любви 
     Лунь
     Предзимняя экзотика Тагила 
 Библиография

Что такое водные и околоводные птицы для нас? Или, может быть, правильнее сказать, какова их роль в живой природе нашего индустриального края как наиболее подвижной и существенной части гидроэкосистем, после человека, водных растений и рыб. Человек пока только загрязняет и разрушает эти системы. Кто виноват в птичьем гриппе? Обо всем этом автор – корреспондент многих газет и журналов, ихтиолог-гидробиолог по образованию – на основе многолетних наблюдений, размышлений и своих многочисленных статей поведает в данной брошюре, в надежде вызвать интерес у широкого круга читателей, от школьников до учителей, натуралистов, рыбаков, и всех, тянущихся к природе малой Родины.

I. Настоящие водные птицы нашего края, наиболее тесно связанные с водой – утки, гуси, лебеди, чайки, крачки, чомги, гагары. Все они в той или иной мере ихтиофаги, т.е. питающиеся рыбой. Все они могут садиться на воду, плавать и даже нырять. Но наблюдаются резкие отличия среди них в приспособлении к действию антропогенного фактора. Удивительным, но вполне объяснимым фактом оказалась частая встречаемость утки, особенно крякв, реже чирков, почти в центре города, в пойме реки Тагил, особенно на Необитаемом острове напротив Шихана. Есть они на Выйском и городском прудах. Утки в небольшом количестве даже зимуют в городе, там, где река не замерзает и подтепляется сточными водами. Птицы уже малопугливы, близко подпускают к себе людей, не прочь зимой и подкормиться из рук человека. В то же время за городом, например, на реке Межевая Утка они крайне осторожны и не подпускают ближе ста метров человека, этого вероятного охотника. Причина объяснима: в городе нельзя стрелять, и пернатая дичь «поняла» это на собственном горьком опыте. Происходит синантропизация природы, т. е. приспособление к жизни в городах и поселках, к соседству с людьми диких видов. И к данному неизбежному процессу надо быть готовым, чтобы быть в большей гармонии с дикой фауной.

Чаек и крачек много как в городе, так и вне его. Причина проста: птицы прекрасные летуны и трудные мишени, к тому же обладающие неприятным на вкус мясом, что их и спасает; но в то же время делает их слишком шумными и нахальными.

А вот чомгам и гагарам повезло меньше – в городе их не встретишь. Отличные ныряльщики и рыболовы, они оказались очень чувствительны к фактору беспокойства людьми и загрязнению вод, хотя мясо их также не представляет интереса для охотников. Донимают их и серые вороны, галки, сороки, заполонившие наш промышленный полис и частично здесь зимующие. Врановые не прочь поживиться яйцами и птенцами других птиц. Гагары и чомги не были бы исключением.

Диких гусей, а тем более, лебедей ныне нет не только в городе, но и в окрестностях. Благородные птицы остались лишь в воспоминаниях старых охотников. Вкусное мясо, вес, знатность в качестве трофея определили судьбу названных представителей «авиафауны», избегающих, облетающих далеко Тагил и ближайшие к нему акватории. Впрочем, со слов охотников гуси на пролете иногда отдыхают на озерах Глухом и Таволги, но только ночью - для безопасности. Лет двадцать с лишним назад на озере Таволги (Карасевое) жила пара лебедей, но, придя как-то поутру, рыбаки увидели лишь окровавленные перья на воде. Больше лебеди не показывались на озере. Жили когда-то здесь и журавли, а еще раньше, до строительства дач их видели и на проточных выработках у станции Монзино.

Даже из воспоминаний исчез и такой профессиональный рыбоед, как скопа. А ведь этот сокол был обычен для Среднего Урала конца XIX века. Очевидно, пернатый хищник оказался «виноватым» в оскудении рыбой наших мест, как волк наших лесов.

Лебедь-кликун и скопа занесены в Красную книгу Среднего Урала, но, наверное, посмертно. Непонятно, почему не занесены в Красную книгу журавли. Скопу и журавля правильнее отнести к околоводным птицам, о которых отдельное повествование.

Парад чаек

Начало апреля. «Кьяк, кьяк, - киаа, киаа». Что это? На перебранку ворон непохоже. Неужто чайки вернулись? Но увидеть виртуозов неба и воды в низкой, стелющейся до самого льда облачности никак не удается. Тучи кричали со всех концов. И, наконец, вижу над головой парящие в тумане облаков силуэты крупных белых птиц. Видна черная оторочка на концах крыльев. Сизые чайки! Душа затрепетала, как птица, и опечалилась, что нельзя составить компанию чайкам. Со дня на день они появятся в окрестностях Тагила – верный признак, что через две-три недели наши водоемы начнут освобождаться от ледового плена.

Прилет чаек и близких к ним крачек в Тагил и окрестности имеет, оказывается, ряд особенностей. При многочисленных наблюдениях удалось установить последовательность их прилета в наши края. Первыми на Черноисточинский и Выйский пруды прилетают в начале или середине апреля сизые чайки. В безоблачной синеве апрельского неба птицы кажутся воплощением чистоты и совершенства. Величиной они с ворону, голова, в отличие от озерной чайки, белая. Крылья с черной полосой на концах. Клюв и лапы желтые.

Почти одновременно с сизыми над акваториями Черноисточинского и Верхне-Тагильских прудов появляются серебристые чайки. В городе их не увидишь. Это самые большие, с курицу, наши чайки. Их величественный полет, размах крыльев, жуткий пересмех запомнятся надолго.

В конце апреля - начале мая нас уже радуют наиболее многочисленные, крикливые озерные чайки. Их легко отличить по черной голове и красноватым лапкам. Обычно присутствие озерных чаек над городским прудом и над Тагилкой ниже плотины.

Самыми последними завершают парад в середине мая близкие по виду и образу жизни крачки. Горожане путают их с чайками. Они изящнее озерной чайки, хвост тонкий, острый, при торможении в полете оказывается вильчатым, как у ласточки. У чаек хвост как бы обрублен. У озерной чайки голова темно-бурая, а у крачки черная «кепочка», заходящая на шейку. Речные крачки, как и озерные чайки, не делают различия между городскими и окрестными водоемами – главное, простор.

Чайки и крачки прекрасные летуны. Эффектно пикируют в воду и тут же взмывают с рыбной добычей. Часами носятся над водой, лишь иногда отдыхая на воде. Только ласточки и стрижи превосходят чаек и крачек в летных характеристиках. Серые вороны пытаются атаковать несущих крупную добычу чаек. Но часто получают «облом».

Сизые чайки первыми прилетают и последними покидают тагильские акватории. Среди «белых мух» в конце октября осипшими голосами и грациозными виражами они удивляют и привлекают внимание в районе пруда перед устьем теплой и грязной Малой Кушвы или даже над Тагилкой. Их подруги озерные чайки и крачки в это время уже покинули наши места, а эти сизые ихтиофаги, вероятно, надеются на возврат тепла или, по крайней мере, на слякоть и грязь.

Закончу характеристику чаек и крачек забавным эпизодом. Рыбачу как-то на Тагилке у труб, еще до постройки пешеходного моста по улице Красноармейской. Крошечный заливчик. Тополя на берегу. Закинул удочку с самодельным поплавком. И вот этот-то поплавок и привлек крачку, выбравшую в воздухе позицию метрах в 6-8 надо мной и беспрерывно пикирующую на поплавок. Атаки шли одна за другой. Что только я ни делал в присутствии зевак, чтобы отогнать настырную птицу! Махал руками, кричал – ничего не помогало. Как только поплавок оказывался на воде, моментально следовало нападение упрямой птицы. Пришлось сменить место. Виртуозные, летные качества этой красивой птицы до сих пор заставляют с улыбкой вспоминать встречу с этим водным рыбоедом.

Судьба утиного племени

Если судьба гусей и лебедей закончилась плачевно, то утки разных видов оказались более приспособленными к жизни рядом с людьми. Все чаще и все больше остается уток зимовать в городе у не замерзающих акваторий, подтепляемых промышленными и бытовыми стоками. Безопасность, сытный стол и добросердечность многих тагильчан сделали уток, прежде всего крякв не только смелыми, но и нахальными. Особенно преуспели для жизни в городе кряквы, в меньшей мере чирки.

Более осторожными к людям оказались хохлатые чернети, нырковые утки средней величины, которых легко отличить по черной с перьями на затылке голове и контрасту черного цвета с белым брюшком и боками. Хохлатую чернеть я замечал на плесах по реке Межевая Утка у Висима. Мертвую чернеть нашел как-то на берегу Леневского пруда.

Самой крупной и ещё более недоверчивой к нам является утка – большой крохаль. Крохали – профессиональные рыболовы – могут нырять на большую глубину. Крупные размеры, загнутый крючком длинный клюв отличает их от других утиных. По словам охотников, крохали встречаются на реке Серебрянка, так как выбирают рыбные, чистые реки.

Чирок-свистунок – самая мелкая из уток, весом около 400 граммов – предпочитает небольшие таежные речки, где крупным уткам не развернуться. Их можно встретить среди пойменных дебрей верховья реки Черной. Стреляют чирков-свистунков иногда на Верхнем прудке упомянутой речки. Окраска очень скромная, незаметная; отличается от близкого вида чирка-трескунка зеленым «зеркальцем» на крыльях и зеленой полоской у глаз.

Чирок-трескунок чуть крупнее, около 500 граммов. Серое «зеркальце», белая полоска у глаз, светлое брюшко и голос «крерр-крерр» (в отличие от свиста «фрюю-фрюю» у свистунка) позволяет отличить его от меньшого братца. Выработка у бывшего кирпичного завода за Пырловкой. Уточка подплыла совсем близко, испугалась, замахала крыльями, показывая светло-дымчатое брюшко и бока, поворачивая коричневой головкой с белой полоской – как же она элегантна и красива. Трескунки предпочитают более широкие и открытые воды не только вдали от города (например, не раз видел их на озерах Глухое и Таволги), но их можно заметить и на окраине города на Верхне-Выйском пруду.

Зооцирк под мостом (зима 2003 г.)

Сколько радости и неподдельного интереса вызвали зверино-утиные страсти под красивым пешеходным мостом через реку Тагил по улице Красноармейской. Здесь активно выясняли отношения кряквы и ондатры. Кряквы – крупные, до 1, 5 кг утки, похожие на домашних уток, отличаются от других уток сине-фиолетовым «зеркальцем» на крыльях. В полете обычно покрякивают. Окраска буро-пестрая, незаметная. Селезни отличаются от самок зеленой головкой. Зверьки, как подводные лодки, всплывали из глубины среди скопления уток, вызывая переполох у птиц и искренний восторг у детей и взрослых. Парочка самых крупных наших водяных полевок – ондатр гоняла уток по всей полынье.

Что же не поделили представители речной фауны? Наиболее понятное объяснение: утки и ондатры, благодаря человеку, стали явными конкурентами по пище. Сверху активно прикармливали водоплавающих пернатых, и водяным зверькам мало, что доставалось. Так что влияние людей на речные экосистемы подчас непредсказуемо: страсти под мостом – яркая иллюстрация.

Всю зиму несколько уток вертится у Шихана перед незамерзающим устьем тепловатой и грязноватой речки Вязовка. Как-то в начале зимы удочкой пытаю удачу в этом месте. Не сразу заметил буквально в десяти метрах соседство трех крякв, настолько незаметны они рядом с темно-серыми камнями, выступающими из воды. Два селезня и самочка держались кучкой. Полная идиллия! Я занят своими делами, но не делаю резких движений, а утки, как-будто, не замечают человека, расправляют на камнях крылья, как люди – плечи, и для разминки машут ими. Хочется считать этих уток домашними. А может и в самом деле, пусть эти водоплавающие будут общегородскими, домашними для всех тагильчан. Троица уток явно осталась зимовать.

Вот уточка отплыла в сторону, тихо, по-особому покрякивает, приглашая кавалеров к себе. Но селезни проявили полное равнодушие к зову любопытной самочки и остались рядом со мной.

Уткам, как и другим высокоорганизованным существам, не чужды развлечения и игры.

Лето. Вода ещё не спала после весеннего паводка. Время от времени одна и та же стайка крякв залетает вверх по течению Тагилки к трамвайному мосту у остановки Новокомсомольская и затем быстрым течением сплавляется почти до Необитаемого острова. И снова повторяет маневр, правда, птицы держатся подальше от берегов и людей с удочками и без, но уже к середине лета перестают опасаться и даже начнут откликаться на прикормку хлебом, хотя рыбаки обычно желают привлечь рыбу, а не их. Добывать пищу на быстром течении сложно, так что развлечение-отдых вполне подходящее объяснение увиденному.

Наиболее спокойное место в центре города для ночевок и зимовок уток, выбравших наш город своим домом, - конечно, Необитаемый остров, расположенный чуть выше трамвайного моста Выя – Красный Камень. Для водоплавающих, куликов, ондатр и других животных – это островок относительной безопасности. Неплохо бы официально, юридически закрепить за ним статус городского заповедника. Примеры такого отношения к фауне есть в других городах России.

Утята – лучшее украшение городских водоемов. Вечер. Что может быть лучше зеркальной глади, по которой в пяти метрах от человека плавают, суетятся милые пушистые комочки с желтыми клювиками. Рядом мама-кряква следит за малышами, чтобы не отплывали далеко от тростников: все-таки рядом люди. Картину дополняют ондатры, курсирующие тут же среди зарослей. Даже озерные чайки и речные крачки потеряли голос. Молчат, чтобы не нарушать таинство вечерней зари. Такой умиротворяющий пейзаж может увидеть каждый горожанин в июле на озере-выработке за Пырловкой севернее Выйского пруда.

Ближе к осени городские утки все чаще сбиваются в стаи, делают круг почета вокруг своей Родины – острова и поймы Тагилки. Обычно «тренируются» вечером – надо готовить молодняк к долгой дороге.

Парами, тройками, стайками, повинуясь инстинкту, тронулись в далекий путь на юг в вечерней полутьме на фоне огней и зловещих дымов города кряквы и чирки. Полет быстрый, вне досягаемости выстрелов коварных охотников. Чуть слышен свист крыльев и легкое покрякивание. Лишь одинокая кряква, проводив своих подруг, сделала большой круг и вернулась на остров. Наверное, и уткам тяжело расставаться с родимой землей. Та, что вернулась, останется зимовать, быть может, она оплакивает погибших по какой-то причине деток-утят, родившихся на острове. Ведь вороны и люди их главные враги.

Но основная масса уток улетает в теплые края, и от этого немного грустно. Зато как радостно встречать через полгода этих вестников пробудившейся от спячки природы.

Чомги предпочли город

На днях посчастливилось заметить на окраине города чомгу. Поздний вечер. Выработка за Пырловкой у бывшего кирпичного завода. Зеркальная гладь воды. Тростники чуть вздрагивают от роющихся у самого дна карасей. Неожиданно бесшумно заскользила по воде птица, похожая на маленькую уточку. Но шейка у неё длиннее и тоньше, а головка за счет рыжих перьев, делающих «прическу» пышной, больше. Хвостик, как слип у корабля, уходит вниз в воду.

Едва шевельнулся, и чомга-поганка нырнула беззвучно, да так, что больше её и не видел. Даже утки-нырки, например, хохлатая чернеть, делают это менее искусно. Но какой вид поганки – черношейная или красношейная – удалось определить лишь на следующий день. Цвет шейки и пучки рыжих перьев за глазами выдали красношейную поганку. А почему поганка? Скорее, за мясо, неприятное на вкус. Людям лишь бы было, что съесть – даже названия птицам по этой причине дают. А ведь птицы очень украсили водные просторы городских окраин.

Видел несколько раз чомгу на озере Таволги (Карасевое). Итак, ещё один представитель настоящих водных птиц пытается найти защиту от выстрелов в городе. Наверное, мы должны оправдать надежды чомги. Печально, но выстрелы на выработке все же изредка звучат: ленивые горе-охотники стреляют в черте города. Поганки исчезли, да и уток здесь поубавилось.

Одинокая гагара

Листья шуршат под ногами. Красота увядающего леса, трав наполняет светлой грустью. Ветер гонит темные волны по узкому заливчику в Сухом логу Верхне-Выйского пруда. Какая-то крупная утка неспешно плывет, подгоняемая волнами и северным ветром. Но странная у неё окраска – такой я до сих пор не видел. Вышел на песчаный берег к самой воде, птица предпочла не взлетать, а отплыла к другому берегу. Прошел дальше. Совсем рядом пара чирков с шумом взлетает из густых пойменных трав впадающего в залив ручья. Перешел ручей на другой берег, поближе к своему «гусю».

Большой черный, острый, как у дятла, клюв, толстая шея, темно-серая спина, беловатое брюшко и бока. Гагара! Одинокая птица обрадовала и составила мне компанию. Из-за маленьких крыльев чернозобая гагара (оказалась именно она) тяжело взлетает, предпочитая нырнуть или отплыть. Птица молода, её окраска скромна, не ярка, значит, ещё не обзавелась партнером, а гагары привязаны к своей половине, как лебеди. Вся её жизнь связана с водой. Она отлично ныряет и плавает. Летом у нас нет гагар: они бывают на пролете на зимовку, по пути в теплое Средиземноморье.

Доброго пути тебе, гагара. Да пусть тебя минует встреча со злым охотником, ведь хороший охотник не будет стрелять в занесенную в Красную книгу Урала птицу. Тем более, что мясо у неё с неприятным запахом. Повезло мне увидеть редкую птицу в начале осени 2005 года на Верхне-Выйском пруду.

II. Околоводные птицы

Из околоводных птиц наиболее тесно связаны с водой, конечно, кулики, болотные луни, серая цапля, затем коршуны и врановые, болотная сова. Как выше говорилось, остались в воспоминаниях скопа и журавли. Из мелких пернатых обычны у воды ласточки, трясогузки, чечетки; встречаются камышовки, малые зуйки. На пролете в тундру в марте-апреле на открытых пространствах и весеннем льду можно увидеть пуночек – полярных воробьев.

Семейство куликов

Болотные князьки – так можно назвать куликов, вотчина которых болота, берега озер и рек. Длинные ноги и клюв удобны для охоты на личинок и водных насекомых, моллюсков, червей. Кулики – перелетные птицы, зимовать могут даже в Австралии. Яйца они откладывают на землю в прибрежную траву и особой длительной заботы о потомстве не проявляют, но и не любят беспокойства со стороны людей, тем более, что крупные виды – ценный охотничий трофей. Даже запрет стрельбы в городах не может привлечь вальдшнепов и чибисов в наш город. Хотя лет десять назад был очень удивлен, увидев больших веретенников – коричневатых куликов размером с ворону, но более стройных и изящных, разгуливающих на каменистом мелководье у трамвайного моста. Больше этих красивых птиц не видал в Тагиле. Мелкие виды – перевозчики, фи-фи, поручейники – появляются все чаще и в центре родного полиса в пойме реки Тагил.

Вальдшнеп – желанный охотничий трофей, крупный кулик. Безмолвная встреча с ним произошла в глухом заболоченном лесу и довольно далеко от поймы реки Межевая Утка (вниз по течению от Висимо -Уткинского пруда). Длинный клюв на «прямоугольном» теле, вертикальный взлет, переходящий в низкий горизонтальный, окраска маскирующаяся, незаметная. Птица осторожна, скрытна, не выдает себя без надобности голосом, т.е. молчалива.

Несколько встреч с такими интересными куликами как бекасы произошли на берегах по окраинам города. Они мельче, более «разговорчивы», хотя также являются объектом охоты.

Приятная неожиданность и необычная колыбельная

Чуть ли не из-под ног, молча, внезапно из тростников взлетел бекас. У него одежка-«маскхалат» под цвет засохшего тростника, рогоза. Хвост такой же короткий, как у вальдшнепа, и в нем нет белых перышек, характерных для дупеля, близкого вида. Приятно, что бекасы появились на выработке у кирпичного завода. Кулички однако не всегда молчаливы, более того, обладают двумя голосами. Навсегда запомнится ритмичный дребезжащий звук, издаваемый бекасами в мае на озере Таволги в 30 км к югу от Тагила. А производит его птица хвостом при полете. Настоящий же голос слышал лунной ночью при сплаве по реке Межевая Утка у деревни Баронская. Долгая и монотонная песня: «ко-тяк, ко-тяк, ко-тяк» в течение двух-трех часов не раздражала, а усыпляла как колыбельная для усталого путника на ночном привале.

Птичья перебранка на берегу Тагилки заставила обратить внимание. Длинноногий кулик оборонялся от нахальной сороки. Возможно, он искал защиты у человека. Сороку я отогнал, но её место заняла ворона, пришлось прогнать и её. Стройное существо на длинных темных палочках-ножках с острым клювиком-шилом долго приводило себя в порядок, делая птичьи движения головкой. Серенькая пестрая спинка, беловатое брюшко, короткий хвостик, поменьше голубя, но намного грациознее. Впервые увидел так близко в центре города у стадиона «Высокогорец» довольно редкого у нас кулика-поручейнка. Недолго он отдыхал. Любопытные мальчишки заметили несчастного и принялись гонять по берегу. Кулик не взлетал, а лишь бегал. Прикрикнул на ребят, чтобы оставили птицу в покое и спросил, что с ней. Оказалось, одно крыло короче другого, т.е. кулик травмирован, инвалид. Единственный шанс дотянуть, дожить до осени – перебраться на Необитаемый остров, неплохое естественное убежище. Но как перелететь через воду?

Поручейник относится к роду улитов, к которому принадлежит и очень похожий на него большой улит. Большой улит обычен у нас, как и поручейник любит разгуливать по мелководью: встречал не раз на выработке у Пырловки.

Кулик фи-фи

Меньше размером, со скворца, и более короткими ногами. Обитает на Верхне-Выйском пруду, но не редок и на берегах Межевой Утки, Можно увидеть и в центре города, где течение очень медленное, а берега заросли полуводными растениями и ивняком (рукав Тагилки, огибающий Необитаемый остров). Полет неровный, толчками, при этом почти непрерывно повторяет мелодичное «питя-питя». Гнездится на земле, но может и на деревьях, при мощном половодье, как в 2007 году. Может занимать гнезда дроздов, которых немало на Необитаемом острове. Человека не слишком боится, но до той поры, пока не появятся птенчики. В городе замечал по 2-3 птички в стайке, летящих низко над водой и издающих приятные позывки.

В городе можно встретить и самого маленького из улитов – куличка-перевозчика. Весьма похож на фи-фи, но чуть поменьше. Более коротконогий и короткоклювый. В полете почти не отличим от фи-фи, но имеет белую полоску вдоль крыльев. Поведением похож на трясогузку – летит впереди путника, садится на плывущие бревна и лодки. Бесконечно, тихо повторяет при полете «тии-ти, тии-ти». Но все-таки чаще встречается за городом, как и фи-фи из-за беспокойствами людьми, воронами и сороками.

В черном фраке с белым брюшком, с черной косичкой-хвостиком наблюдает, сторожит врага на открытых уральских лугах у рек и водоемов самый элегантный из наших куликов – чибис. Щеголеватый вид никак не вяжется с его крайней раздражительностью и шумливостью по отношению к чужакам, вторгшимся во владения колонии чибисов. Не забуду истошные, оглушающие вопли чибисов «чьи вы, чьи, вы», довольно долго сопровождающие меня в самом верховье реки Тагил у села Половинное. Тот же прием ждет собаку, лисицу, коршуна, сороку или серую разбойницу-ворону. Птицы выбирают ровный низкий травяной покров, чтобы дальше видеть опасность. Чибисы водятся у Синегорска с его разрушенной человеком, крайне широкой поймой реки Межевая Утка. Есть они в верховье Нижне-Выйского пруда у Серовского моста, и выше по реке Выя, где широкие заливные луга.

Самые маленькие кулички, которых можно увидеть на берегах Черноисточинского пруда и речки Канавы, но лишь весной, в апреле-мае. – это песочники. Они любят твердые песчаные берега. У нас их два вида – кулик-воробей и белохвостый песочник. На лето они у нас не остаются, так как их Родина – тундра и берега приполярных рек. Величиной с воробья, окраска невзрачная, но у белохвостого песочника брюшко светлее, контрастнее. По расцветке и поведению, конечно, легко отличимы от воробьев, к тому же в городе почти не встречаются и крупных стай не образуют. Людей боятся и сторонятся. Требуют несомненного наблюдения и тщательного изучения.

Врановые

Врановые, пожалуй, наиболее многочисленная и приспособленная к современной цивилизации группа околоводных птиц. Больше всего вода и берега водоемов и рек привлекают, конечно, черного ворона, который к тому же самая крупная и «интеллектуальная» птица семейства. Правда, по уровню интеллекта от него не отстает обыкновенная серая ворона. Но в отличие от неё более недоверчив к людям, сторонится города и крупных поселков. Городскую жизнь делят с вороной сороки и галки.

Самая мелкая из врановых – кедровка. Её можно встретить у Карасьих гор, где нередки кедры. Интересно и то, что кедровки могут делать запасы орешков в родниках и незамерзающих ручьях, что наблюдал в верховьях речки Выя. Кедровка – скрытная, молчаливая и незаметная. Контрастом ей является сойка – самая яркая по окраске из врановых, её можно встретить на берегу Черноисточинского пруда. Кедровки и сойки, конечно, менее сообразительны, чем вороны, но они и самые маленькие по размерам. Среди видов семейства врановых черный ворон и серая ворона наибольшие любители рыбы. Может, это является причиной их ума и сообразительности или то, что они очень наблюдательны и любопытны по отношению к нам, людям, и переняли многое у нас.

Ещё один пернатый санитар

Вороны и галки черными тучами пролетают с одного берега на другой. Кричат в полете, рассаживаются на прибрежных деревьях и громко возвещают нам о своих сборищах. Что они обсуждают? Кто знает? Вероятно, спорят, кому лететь в теплые края, кому остаться. В бесконечной перебранке компанию им составляют сороки. Если вороны и сороки уже решили, что они в основной массе останутся рядом с человеком, смирившись с городскими условиями, то галки улетят. Хотя последние годы некоторые из них не делают этого, предпочтя бродячей «цыганской» жизни сытные тагильские помойки. Глобальное потепление, дошедшее до Урала, позволило им пойти на риск. На контейнерах с мусором галки скромны и молчаливы, вместе с голубями и воробьями, а также с «сестрами» сороками и воронами утилизируют пищевые отходы. Зимой не до споров и разборок, до которых очень охочи галки и вороны ещё в сентябре; главное – выжить, перезимовать. Так что полку пернатых санитаров прибыло: не хотят и не умеют тагильчане сортировать и с выгодой утилизировать мусор, вот и помогают им галки, за что птицам спасибо.

Наедине с черным вороном

Напротив, совсем рядом, села большая черная птица. Прошлась степенно, с большим достоинством в одну сторону, затем в другую. Делая вид, что не замечает человека. Хотя на самом деле ни на секунду не упуская меня из виду. Черный ворон посмотрел на меня в упор и солидно «крякнул», как бы спрашивая: «Не оставишь чего-нибудь съедобного? Или искать добычу в другом месте? У нас, воронов, время дорого». Я не подал ворону надежды. Тогда он нехотя, тяжело взлетел и направился к другим рыбакам, не теряя надежды на удачу.

Вообще, ворон – большой индивидуалист. Он чаще всего на промысел летает один, реже вдвоем, в отличие от серых ворон. Последние более общительны, шумливы друг с другом, иногда образуют большие стаи. Интересно, что на льду вдалеке от города не увидишь галок, хотя в городе их много. Черных воронов можно заметить кружащими над лесистой горой Крутики и над большими островами Черноисточинского пруда. Их звонкие, громкие, солидные голоса лишь отдаленно напоминают карканье серых ворон и вызывают неименное уважение, Вороны создают устойчивые семейные пары на много лет. Не образуют крупных стай и более оседлы, чем их родственницы серые вороны. В городе их не встретишь: они осторожны и сторонятся людей. Поговорка «Там, где ворон вьется, рыба ведется» объясняет, почему их много на Черноисточинском пруду. Много черных воронов и в верховьях Верхне-Выйского пруда, где им есть, чем поживиться. В том числе и остатками рыбацкой пищи.

Пернатый жандарм

Зимой кряквы, пока ледяным панцирем не затянуло полынью, подплыли к самому пешеходному мосту по улице Красноармейской. Водоплавающих сестер меньших стали прикармливать, и они освоили профессию попрошаек. Один косячок плавает под мостом, другая стайка отдыхает на ледке. Но вот спокойствие нарушено. По кромке льда важно и деловито вышагивает ворона. Она не совсем довольна складывающейся ситуацией. Почему всё уткам, а не ей, серой интеллектуалке пернатого царства?

Пернатый «мент» подходит к отдыхающим уткам и предлагает убираться куда подальше. Непонятливым угрожает клювом. Кряквы оказываются в воде. Но, сделав дугу, причаливают рядом. Серый жандарм шагом доходит до них и снова сгоняет.

Так продолжается до тех пор, пока и саму ворону я не спугиваю своим приближением. Ворона нехотя поднимается на крыло. Её можно понять: чем она хуже глупых уток? Действительно, не хуже, но симпатии людей не на её стороне.

В теплое время вороны любят расхаживать у самой воды в поисках водной живности: моллюсков, мелких рачков, личинок водных насекомых. Колебания уровня воды делают такие поиски успешными. Ворона не может нырять, плавать, садиться на воду. Однако не пропустит снулую или пораненную рыбку на воде или прибитую к берегу. Для охотничьих наблюдений серая ворона выбирает прибрежные деревья.

За что их не любят

Серых ворон не терпят охотники. Любой охотничий журнал и справочник безоговорочно призывает уничтожать ворон (особенно весной и в начале лета), похитителей яиц и птенцов промысловых птиц. Часть ворон из «заповедника под названием Тагил переселяются в начале лета в окрестные леса, где успешно добывают пропитание: яйца птиц, птенцов, слабых птиц, мышей, зайчат, моллюсков, раков и рыбу у воды. Городская цивилизация нарушила естественную регуляцию врановых птиц: они не любят холода, чувствительны к бескормице, а у нас им зимой теплее и сытнее. Благополучно перезимовав, летом они резко увеличивают свою численность, в том числе и в лесных пригородных угодьях.

Серые пернатые интеллектуалы не переносят конкурентов, прогоняют залетевших в город сов, луней, коршунов. Не дают пернатым хищникам остановиться, гоняют их до изнеможения, чему не раз приходилось быть свидетелем. Пытаются отнять рыбку даже у виртуозов неба и воды чаек, но чаще всего получают достойный отпор.

Если учесть, что птичий грипп обнаружен и у серых ворон, то это обстоятельство стимулирует нелюбовь к ним и со стороны санитарных служб, озабоченных засильем врановых птиц. Но пока для серых разбойниц существуют «райские кущи» в городе, отстрел их в пригороде малоэффективен.

Но стоит отметить и плюсы у самых умных наших птиц.

Интеллектуалы среди пернатых

Несомненно, врановые – самые сообразительные в нашей отечественной орнитофауне. Например, вороны уникальны тем, что проявляют повышенный интерес к человеку, постоянно наблюдают за нами, перенимают все полезное для себя. Птица легко отличает рыбака от охотника, палку от ружья. Вороны могут играть, явно «насмехаясь» над собакой или кошкой, стащив корм у них из-под носа: одна отвлекает, другая бьет в хвост и спину. Ту же тактику применяют, чтобы отнять яйцо у утки, кулика или дрозда. Видел, как успешно пара ворон прогоняет своего конкурента коршуна.

Вот что говорит известный уральский ученый-орнитолог В. К. Рябинцев: «Экспериментально доказана способность врановых не только быстро приобретать условные рефлексы, но и проявлять элементарную рассудочную деятельность». Со слов рыбаков, черные вороны проверяют капканы для щук на Верхне-Выйском пруду, вытаскивая их из воды и съедая живца.

Вороны охотно поедают вредных насекомых, гусениц, полевых и домовых мышей. В городе заклевывают больных голубей, оздоровляя их поголовье. Поедая падаль и пищевые отбросы, они являются настоящими санитарами города и Пригородного района. Это всё плюсы в характеристике серой вороны, галки, сороки и черного ворона.

А сколько радости они приносят тем, кто спас, вылечил «каркушу» или галчонка. Птиц можно научить и говорить. Нам следует задуматься: правы ли мы в своей неприязни, не лучше ли превратить врага в друга. Одомашненные вороны принесут людям не меньше радости, чем четвероногие друзья, откроют секреты птичьего мира и даже подскажут гуманные способы сокращения поголовья серых интеллектуалок.

Больше всего Тагил притягивает серых ворон и галок. Весной вернутся в город чайки, трясогузки, кулики, утки, крачки, дрозды. После них из теплых краев возвратятся соловьи и коростели. И последними огласят своим писком тагильское небо ласточки и стрижи. Изредка в город залетают даже совы, луни, козодои. Зимуют с нами, радуя глаз и душу, снегири, чечетки, свиристели, синицы, сороки, не говоря уж о постоянных жителях – воробьях и голубях.

III. Короли неба

Безопасность детей важна не только для людей. Но и для четы городских ласточек, устроивших свое гнездышко в очень неспокойном месте. Сохранность дома и жизнь детей-птенцов оказалась превыше всего для заботливых пернатых родителей. Несмотря на постоянное сотрясение и грохот трамваев и машин, изящные птички прилепили свой домик на вертикальную бетонную стенку под самым «потолком» - мостом, в месте, недоступном для людей, кошек, разбойниц ворон, сорок и других опасных «гостей». Четверть пролета узка, в ней свободно и уютно лишь таким воздушным виртуозам, как ласточки, где не развернуться каркающим «бомбардировщикам» из врановых. В надежности конструкции из цемента ласточки настолько уверены, что решили обзавестись вторым выводком птенцов. Почему бы и нет, если этому способствует погода и продовольственное «Эльдорадо»: под мостом перекат, летом здесь немало бабочек, мелких ручейников, постоянный сквозняк заносит сюда и комариков.

Удачи вам, плодовитая чета, самых грациозных и быстрых птиц города!

Ласточки и стрижи теплолюбивы: прилетают в наши края в конце мая – начале июня. С них начинается лето. Первыми в конце августе покидают нас. Если случится летний заморозок, то могут и окоченеть, не выдержав холода и голода. Но обычно они успевают отлететь к югу во время сильных летних холодов. Хотя пришлось однажды подержать в руках окоченевшего нерасторопного или, может быть, упрямого стрижа. Ласточки и стрижи в летнюю жару «купаются» в потоках восходящего разогретого воздуха, часами наслаждаясь полетом. Воздух их дом и родная стихия. Плата за летное совершенство – невозможность сесть на землю: лапки короткие, а крылья слишком длинные.

В отличие от стрижей ласточки больше связаны с водой. Их можно видеть летящими над водной поверхностью настолько низко, что позволяет им касаться, чиркать воду клювом, т.е. пить на лету. Контрастная бело-черная городская ласточка, сидя на проводах, беседует с подругами: «тыррч-тыррч». В небе же издает запоминающийся писк.

Ласточка-береговушка имеет более скромную окраску, серо-бурую «пиджак» и светлое брюшко. Гнезда-норы эта разновидность ласточек устраивает на крутых берегах, обрывах. С утра до вечера носятся над водой в бесконечной карусели, хватая летающих насекомых. Береговушек немало на берегах невысоких, но обрывистых у реки Бобровочка (село Елизаветинское). Увидеть их можно на выработках у кирпичного завода, на Верхне-Выйском пруду, на Межевой Утке. В городе их, как правило, нет. Береговушки предпочитают жить колониями.

За городом можно встретить похожую на городскую черно-белым костюмом деревенскую ласточку, но у неё хвост заметно более вильчатый, с хвостовыми нитями. Не образует больших колоний.

Коршун

Крупная буроватая птица с характерным слегка выемчатым хвостом кружит над лесом у водоемов, издавая необычные звуки: «юррль-юррль», пауза «кии-ки-кии». Это коршуны вернулись на родину и делают облет-инспекцию своих охотничьих угодий на Верхне-Выйском пруду. Иногда встречал их на Леневском и Черноисточинском прудах и даже на окраине города.

Выработка у кирпичного завода. Беспокойное кряканье уток-мамаш выдает появление черного коршуна. Спокойный полет-кружение большой темной птицы видно издалека. По знакомому силуэту безошибочно определяется пернатый хищник, парящий в поисках отбившихся утят, птенцов чомги, водяных крыс. А прилетают величественные в полете птицы в середине апреля, покидают окрестности Тагила в октябре.

Не прочь коршун отведать и мертвой рыбки и даже не прочь отнять на земле у чаек, но дружные чайки скопом и криком прогоняют нахала. Конкуренцию черный коршун составляет и серой вороне, и черному ворону.

Трясогузка

В конце апреля, иногда чуть раньше, прилетают «разбивать хвостами» лед белые трясогузки. Появились, суетливо забегали, покачивая хвостиками, на берегах Тагилки и городского пруда, Черноисточинского и Выйского прудов – значит, ходить опасно, нельзя. Подергивая хвостом, перебегают, беспрерывно ищут улиток, личинок, червей, насекомых у самого уреза воды, радуют веселым щебетанием. Птички все время перепархивают с места на место. Часто в неровном полете меняют берега. Гнезда устраивают в корнях береговых деревьев, иногдадаже под крышами домов, в поленницах дров, т.е. человека не боятся.

Очень похожа на белую горная трясогузка, но она любит глухие горные водораздельные речки – Межевую Утку и Серебрянку.

Желтая трясогузка встречалась не раз на реках Черной, Каменке, Межевой Утке. Городов она избегает. Легко отличается по цвету груди и брюшка.

На безлюдных берегах Межевой Утки и Верхне-Выйского пруда ещё можно увидеть и услышать громкое, пронзительное в тишине «пийя-пийя» буро-рыжей, размером с ворону, птицы – болотного луня. По низкому, без кружения (как у коршуна), целеустремленному полету, длинному закругленному хвосту, как у всех соколов, по голосу и цвету отличается от других хищников. В путешествиях по Межевой Утке он не так уж редко встречался и казался обычным явлением, однако записан в Красную книгу Среднего Урала. Гнезда устраивает среди зарослей ивняка, тростника, камыша. Питается грызунами, птенцами водных и других птиц.

Не забудутся ночные жуткие «кошачьи» вопли болотной совы на привале во время сплава по реке Межевой Утке у деревни Баронская. Такие крики нагонят страх на любого. Гнезда строит небольшие. Буровато-пестрая болотная сова устраивает гнезда на земле. Питается грызунами, в основном, разными видами полевок.

Галечные или песчаные мысы средних по уральским меркам рек могут порадовать стайками красивых, похожих на крошечных чаек (побольше воробья), птичек. Контраст коричневатых, белых и черных тонов, красноватые лапки, заметно короче, чем у куликов, тревожно-мелодичное в полете «пиу-пиу-пиу» - всё это данные из характеристики малых зуйков. В городе не встретишь. Замечал их в октябре на берегах реки Туры у города Верхотурье. Есть они и по берегам Межевой Утки.

Обычными птичками наших берегов как в Тагиле, так и на берегах Черноисточинского, Верхне-Выйского и других водоемов, причем фактически круглый год, являются чечетки. Семена прибрежных ив, берез, осоки, трав – их пища даже в городе. Их пение - тихое «ти-трь-трь-ти». Окраска её скромна (грудка чуть розовата), как и величина (поменьше воробья). Держится небольшими стайками. Можно назвать её одной из самых характерных для Урала птах.

Реже и лишь за городом в зарослях тростника и рогоза можно заметить буровато-коричневых изящных птичек – камышевок. Нередко встречаются на Межевой Утке и на выработках у бывшего кирпичного завода. Определение видов камышевок – трудная задача, которую предстоит решить будущему тагильскому орнитологу.

Достаточно редки у нас серые цапли. Ими удалось полюбоваться в небе над Чусовой и даже над Верхне-Выйским прудом. В полете они легко узнаются по S-образной шее, крыльям и размерам.

На пролете в тундру в марте-апреле наверняка привлекут внимание на снегу или у апрельских луж на льду наших прудов крупные белые «воробьи» - пуночки или полярные воробьи. Их простенькие мелодичные трели, стайное перепархивание от лужи к луже поднимают настроение пытающим удачу по последнему льду рыболовам.

И, пожалуй, уральским аборигеном, экзотикой Урала, одной из самых загадочных птиц по поведению и образу жизни является обыкновенная оляпка, небольших размеров и невзрачной окраски. Запомнилась неуклюжим медленным полетом над быстрыми и прозрачными водами Межевой Утки у деревни Таны. Как она охотится под водой, ходит по дну – всё это требует труда будущего орнитолога-фотографа. А вот гнезда из мха на скалах, добраться до которых невозможно, увидеть иногда удается.

IV. Роль и значение водных и околоводных птиц

Роль и значение водных и околоводных птиц, выживших и приспособившихся к соседству тяжелой индустрии и к нам, людям, для наших гидроэкосистем:

Оздоровление «стад»-популяций загрязненных вод, т.к. ослабленные или больные рыбы, лягушки, раки, моллюски достаются в пищу чайкам, уткам, крачкам, воронам, куликам, чомгам.

Перенос икры рыб, лягушек, а также личинок, пиявок, моллюсков и других видов беспозвоночных, семян водных и околоводных растений из одних акваторий в другие, т.е. птицы способствуют распространению многообразия водной и околоводной фауны и флоры родных гидроэкосистем.

Удобрение отходами жизнедеятельности олиготрофных, бедных жизнью и минеральными солями вод горных и предгорных рек, озерец, выработок. К реке Тагил и городскому пруду это не относится, так как они и так богаты бытовыми и промышленными стоками.

Утилизация пищевых отходов, оставляемых человеком на берегах, в городе, на льду, в воде, а также погибших животных и растений; сокращение численности грызунов. Всем этим занимаются птицы-санитары – врановые, чайки, коршуны, крачки.

Радость от общения с дикой пернатой фауной, без которой блекнет, тускнеет жизнь горожан.

Стимулирование водными птицами охотничьей страсти и одновременно отдохновение души, а для деревенских охотников пока еще и источник дополнительной, качественной пищи и заработка.

В минус пернатым можно поставить лишь то, что чайки, крачки, утки, вороны могут быть промежуточными хозяевами водных паразитогенных червей (ремнеца, волосатика и др.), не опасных для человека. Но птицы могут быть опасны как распространители птичьего гриппа и других вирусных заболеваний. Но как говорится, в бочке мёда всегда есть ложка дегтя, и виноваты в ней чаще всего люди, существа вроде бы разумные, но до сих пор нарушающие баланс окружающей среды.

V. Украшение и отрада родных берегов

Кроме водных и околоводных птиц берега реки Тагил и её притоков в городе и на его окраинах являются постоянным или сезонным местом обитания и для других интересных птиц. Особенно замечательными оказались встречи с полевым лунем, полярной совой, соловьями, свиристелями, коростелями, дроздами, синицами разных видов.

Огоньки и свирельки

Прохожие почему-то останавливаются у заиндевевших от мороза яблонек, рядком указывающих путь к пешеходному мосту через Тагилку. Подошел и я. Пройти мимо было невозможно: ярко-розовые розовато-серые шарики (самцы и самочки) раскачиваются, прыгают по вервям, освобождая от последних мороженных яблочек и издавая простенькие приятные позывки. Снегири! – живыми огоньками невольно согрели душу каждого путника. Снегирей никогда много не бывает. Они не образуют больших стай, но ярусом выше на прибрежных тополях их дополнил многочисленный, звенящий хор хохлатых птичек – это оркестр свиристелей оказал честь горожанам, появившись до назначенного природой срока. Быть может, весна наступит раньше? А пока пернатые огоньки и свирельки радуют и дают такую надежду.

Гаичка – смелая синичка

Несколько сереньких птичек, сменяя друг друга и подбадривая смелостью, перепархивают с ветки на ветку в метре-двух от меня, идущего по лесной тропинке. «Жжив-жжива, жжив-жжива», – негромкие голоски, как будто просят что-то. Дымчатые грудки с темной бабочкой и черными шапочками головках – это гаички из семейства синичек, но не из тех, что мы видим в городе, с желтовато-зелеными грудками и длинными галстучками на них - больших синиц, приветствующих нас своей песенкой «тив-тива, тив-тива».

Гаички сторонятся городов. Обычно они встречаются, иногда вместе с московками (синички-московки тоже имеют дымчатую грудку) и поползнями, в лесах по берегам рек, прудов и озер. Именно гаичка чаще всего приветствует среди зимней лесной тишины одинокого путника, согревая в мороз его душу чувством уверенности, что холод не страшен, если такая крохотная птаха бодра и весела.

Почти в метре от меня синичка-гаичка что-то просила, но я ещё не отошел от суеты города и поезда, не понял, что птичка лучше синоптиков подсказала мне, что мороз усилится к ночи. Не остановился, поленился, не достал хлебных крошек, гонимый рыбацкой страстью, и был наказан: северо-восточный морозный «нерыбный» ветер продолжал усиливаться, и клева не было. Надо было подкормить гаичек, ведь они круглый год, летом и зимой, вместе со своими сестричками московками и большими синицами работали санитарной, крылатой милицией леса. Пернатым землячкам нет цены. Они чрезвычайно настойчивы и упорны в поисках вредителей, доставая зимующих куколок, гусениц, жучков из труднодоступных мест, не давая пощады никаким членистоногим врагам леса. Они работали всю зиму, и добычи стало меньше, но морозы ещё давят. Не ленись, путник, остановись, дай что-нибудь вкусненькое, они этого заслужили. Птички в долгу не останутся: отблагодарят тебя здоровьем леса, а в самые холода незатейливыми песенками. И ты захочешь жить и радоваться, быть в единстве с лесом и речкой.

Совершенно ясно, что ядохимикаты (инсектициды, акарициды) вредят синичкам, поползням, дятлам и другим круглогодичным санитарам леса, поэтому должны применяться лишь в исключительных случаях. Так как нет лучше того, что сама природа имеет для собственного лечения - такие пернатые лекарства как синички, которых у нас пять или шесть видов. Кроме названных встречаются, правда, редко, по берегам Леневского водохранилища, лазоревка и длиннохвостая синица.

Закудахтали «певчие куры»

Так в шутку иногда называют дроздов-рябинников за их деловитость в сборе урожая клубники, черноплодной рябины и других ягод на садовых участках, за немелодичные голоса, отдаленно напоминающие кудахтанье кур. Ещё только начало марта, а эти «певчие куры» уже появились в пойме реки Тагил, в центре города. Птицы аппетитно поедают дикие яблочки, в случае опасности перелетают на высокие тополя, радуют кудахтаньем и суетливостью.

Их весело поддерживают незатейливыми песенками и щебетаньем обыкновенные синицы и воробьи.

Одним словом, весна идет, весне дорогу. Ещё будут, конечно, возвраты холодов и морозов. И все-таки птичье оживление, весенние запахи будоражат чувства, радуют, убеждают, что зиму мы прожили успешно.

Жаворонок

Наконец-то, над полями и пустырями вокруг города и у реки с неба раздались заливистые трели полевых жаворонков. Певца не видно в светящейся синеве, а его песня – символ тепла и настоящей весны – вторгается в душу, отогревает путников уверенностью, что последний снежный натиск зимы действительно последний.

Певцы любви

Соловьи на улице Ветеринарной заняли, как и в прошлом году, свои места на старых березах, тополях, на цветущих яблонях заброшенных садов. Сразу несколько солистов залились трелями поздно вечером. Каждый певец старается во что бы то ни стало доказать сереньким самочкам, что именно он достоин продолжить соловьиный род, а не конкурент. Спор певцов не может не волновать, не восхищать. Незаметно в душе рождается желание превратить заброшенные сады и пустыри на берегу Тагилки между двумя трамвайными мостами в благоустроенный парк отдыха и даже летнего купания. Купаются уже и сейчас, в конце мая, но к сожалению, не только люди, а и машины.

Немного грусти добавляет отсутствие скрипучих позывных коростелей. В прошлом году эти крошечные курочки, любители спрятаться в густой траве, уже громко заявляли о себе. Видать, далек и труден путь из южных стран, а без коростелей как будто чего-то не хватает в городе у реки. Хочется надеяться, что птицы на подлете к нашему грязноватому полису.

Однако, сейчас Тагил красив как никогда. Всё, что должно расцвести, расцвело и зазеленело, включая сирень и рябину. Еще более добавили прелести концу мая появившиеся соловьи, чудной капеллой исполняющие по вечерам и ранним утром песни птичьей любви и одновременного гимн началу тагильского лета.

Лунь

Старая ива под окном, не выдержав набегов мальчишек, надломилась. Самая крупная ветка треснула у основания, почти лежит на земле, но умирать не желает и по-прежнему зеленеет узкими длинными листочками. Часть листиков уже начала желтеть, напоминая о наступившей осени. На этой ветке не прочь отдохнуть и показать себя вороны, сороки, синицы, реже снегири, свиристели, дрозды-рябинники. Последние два вида чаще «работают» на соседней с ивой рябине.

Но на днях я был удивлен новым, необычным, пернатым гостем. Хищная дымчато-пестрая птица терзала под окном на ветке старой ивы свою добычу – маленькую птичку. Хищник был очень увлечен. Это оказался лунь. То, что лунь не болотный, я догадался сразу: болотный немного крупнее, более темный, в окраске преобладают коричневые и рыжеватые тона. Какой же тогда? Луговой, полевой, степной? Самки и молодые птицы этих трех видов очень похожи.

Взял зрительную трубу, и вот пернатый разбойник, точнее разбойница, оказалась на расстоянии вытянутой руки. Величиной с ворону, одной лапой крепко вцепилась в ветку, другой, желтой, когтистой лапой придерживала убитую жертву. Во все стороны летели мелкие перышки. Затем хищная птица с чувством, с толком, не спеша, наклонялась и вырывала кровавые кусочки. Даже кости и лапки проскочили в глотку хищницы. Лицевой диск луня, слегка похожий на совиный, был направлен в мою сторону, и я замирал за стеклами окна. Трапеза продолжалась минут двадцать. За это время я смог спокойно определить вид луня, пользуясь справочниками. Темные, почти черные крылья, довольно узкий средней длины закругленный хвост, беловатое надхвостье, дымчатая грудь с пестринами – одним словом, хищник оказался «седым, как лунь».

Но как оказался полевой лунь почти в центре города, в парке под моим окном? Может, тут сейчас безопаснее и больше добычи? Как знать. Одним словом, мне повезло с видом из окна.

Предзимняя экзотика Тагила

Красный Камень. На одной из берез, что растут на крутом берегу, переходящем в скалистый шихан, заметил нечто необычное. Неужели какой-то шутник посадил чучело совы на ветку дерева? Подошел поближе. Сова осталась неподвижной, но головой шевельнула. Птица больше утки, беловатая, с поперечными пестринами.

Полярная сова? Как и почему она оказалась в центре города? По осени их можно увидеть в лесу, далеко за городом. Может быть, в связи с ранним установлением снежного покрова возник перебой с мышами, их основной пищей. Остается только гадать. Сова не выдержала моего приближения и на расстоянии 3-4 метров сорвалась, улетев вниз под берег.

Чуть далее по берегу на высохших стеблях лопуха, на ветках ивы и черемухи перепархивают розовые огоньки – снегири появились в Тагиле с первым снегом. Их простенькие, мелодичные аккорды согрели душу.

Рядом, на тонких ветках прибрежных диких яблонь раскачиваются хохлатые, больше воробья, пестрые птицы, ухитряясь, несмотря на качку, лакомиться яблочками. Свирельками звучат их голоса, радуя прохожих и вливая нежную музыкальную струю в легкий октябрьский морозец. Птиц так и называют – свиристели. В городе для них хватает ягод рябин, боярышника, яблок – их любимой еды.

Стайки чечеток, издавая короткие приятные позывные, перелетают с куста на куст, а то и через речку. Осторожные кряквы плавают у противоположного берега, не приближаясь к человеку. Зелеными огоньками украшают синички одну из прибрежных ив. Одинокая озерная чайка уже который день молча патрулирует свои владения над рекой. А ведь чайки не остаются у нас зимовать. Может, уральские синоптики не правы, утверждая, что наступила зима и плюсовой оттепели с дождем уже не будет.

Совы, луни, свиристели, снегири, чечетки, утки, чайки, не говоря об обычных сороках, воронах, галках, воробьях, - все они встретятся в долине главной реки города, белой от первого снега. Ну, чем не октябрьская экзотика Тагила! Да у нас птиц больше, чем в тропическом Сингапуре! К сожалению, мы не всегда понимаем и не ценим того живого богатства, которым обладаем

Пернатое богатство вод и берегов Тагила и окрестностей, с которым надо уметь жить, хотя бы потому, что для птиц нет границ, нет чьих-то собственных владений. Наш Урал – это их родина. Признать права птиц на землю, воду, на наш город и создать благоприятные условия проживания для них (и не только для ворон, голубей и воробьев) также важно для нас, как и для самих пернатых друзей. Если, конечно, мы хотим гармонично вписаться в живую природу родного края на благо себе и окружающему миру.

Библиография:

1.Жданов М. М. Случайные и профессиональные рыбоеды Тагила / М. Жданов // Тагильский рабочий. – 2000. - 29 января.

2.Жданов М. М. Наедине с черным вороном / М. Жданов // Тагильский рабочий. - 2001. - 7 апреля.

3. Жданов М. М. Соловьи на улице Ветеринарной / М. Жданов // Тагильский рабочий. - 2001. - 23 мая.

4.Жданов М. М. А город рядом // Тагильский рабочий. – 2001. - 5 июля.

5. Жданов М. М. Бекасы в городе / М. Жданов // Тагильский рабочий. - 2001. - 8 сентября.

6.Жданов М. М. Лунь / М. Жданов // Тагильский рабочий. - 2001. - 16 сентября.

7. Жданов М. М. Пернатый жандарм / М. Жданов // Тагильский рабочий. - 2001. - 28 декабря.

8.Жданов М. М. Кулик-инвалид заинтересовал многих // Тагильский рабочий. - 2003. - 15 мая.

9.Жданов М. М. Парад чаек завершен / М. Жданов // Тагильский рабочий. - 2003. - 23 мая.

10.Жданов М. М. Безопасность детей важна не только для людей / М. Жданов // Тагильский рабочий. - 2003. - 1 августа.

11.Жданов М. М. Они улетают, а мы остаемся / М. Жданов // Тагильский рабочий. - 2003. - 25 сентября.

12.Жданов М. М. О чем спорят галки / М. Жданов // Тагильский рабочий. - 2003. - 30 сентября.

13.Жданов М. М. На что надеются чайки / М. Жданов // Тагильский рабочий. - 2003. - 25 октября.

14.Жданов М. М. Зооцирк под мостом / М. Жданов // Тагильский рабочий. - 2003. - 29 ноября.

15.Жданов М. М. «Закудахтали певчие куры» / М. Жданов // Тагильский рабочий. - 2004. - 12 марта.

16.Жданов М. М. Сизые чайки уже прилетели / М. Жданов // Тагильский рабочий. - 2004. - 7 апреля.

17.Жданов М. М. Ещё один пернатый санитар / М. Жданов // Тагильский рабочий. - 2005. - 20 января.

18.Жданов М. М. Огоньки и свиристели / М. Жданов // Тагильский рабочий. - 2005. - 25 января.

19.Жданов М. М. Гаичка – смелая синичка / М. Жданов // Тагильский рабочий. - 2005. - 26 февраля.

20.Жданов М. М. Утята – лучшее украшение городских водоемов / М. Жданов // Тагильский рабочий. - 2005. - 20 июня.

21.Жданов М. М. Одинокая гагара / М. Жданов // Тагильский рабочий. - 2005. - 9 сентября.

22.Жданов М. М. Ворона – это ещё и птичий грипп / М. Жданов // Тагильский рабочий. - 2006. - 2 марта.

23.Жданов М. М. Крылатые вестники настоящей весны / М. Жданов // Тагильский рабочий. - 2006. - 25 апреля.

24. Красная книга Среднего Урала (Свердловская и Пермская области) : [Редкие и находящиеся под угрозой исчезновения виды животных и растений] / Под ред. В. Н. Большакова и П. Л. Горчаковского. – Екатеринбург : Изд-во Урал. ун-та, 1996. – 279 с.

 


Вернуться назад