Герои нашего времени

Александр Ус: «Мы были добровольцами...»

Первым участником специальной военной операции, который согласился ответить на вопросы для нашей рубрики, посвященной Году защитника Отечества, стал Александр Васильевич Ус, житель поселка Молодежный.

Родился Александр Васильевич в Казахстане, в школу пошел уже здесь, на Урале. Своей Родиной, как и большинство людей его поколения, родившихся в союзных республиках, считает Советский Союз. На груди нашего героя поблескивает медаль «За отвагу».

Поймав мой взгляд на своей награде, Александр начинает разговор:

– Она мне дороже всех наград, такая медаль есть у моих деда и прадеда за защиту Родины в Великую Отечественную войну.

Александр Васильевич, знаю, что Вы ушли на СВО добровольцем. Как и когда Вы приняли такое решение?

– Я работал на УВЗ наладчиком кузнечно-прессового оборудования и как только узнал о начале специальной военной операции, сразу решил идти добровольцем. Первый раз пришел в военкомат в марте 2022 года. На тот момент мне было 45 лет, и меня не взяли по возрасту.

– Через несколько месяцев ограничения сняли, и я вновь подал заявление. Мысленно я был уже там и, чтобы ускорить процесс прохождения комиссии, вложил свои средства для прохождения врачей без отрыва от работы. Пришлось даже брать отгулы. 28 июля 2022 года в учебной части в Елани я уже подписал контракт. Здесь же был сформирован наш сводный отряд.

– Расскажите о людях, которые оказались с Вами рядом, как быстро нашли общий язык?

– Слаживание нашего сводного добровольческого отряда произошло очень быстро. У нас были ребята из разных уголков Свердловской области и с Ямала. Ребята, можно сказать, все героические. Первые добровольцы шли исключительно по убеждению. Нам сейчас даже обидно, когда говорят, что вы из-за денег. Мы даже знать не знали ни про деньги, ни про обмундирование, экипировку. Мы тогда готовы были идти в том, в чем были, действительно по зову сердца.

Мы были все с боевым опытом. Я первые испытания прошел в чеченских событиях, среди нас были полковник полиции и прокурор с Ямала, свердловчанин – бизнесмен (позывной «Вилка Ложка»), руководитель IT-компании из Заречного. Он отец двоих детей, жена учительница. Рассказывал, что когда увидел, как детишек из-под завалов достают, уже дома оставаться не мог, и жена его поняла. Были, конечно, и случайные люди, которые не понимали, куда попали. Они отсеялись еще до того, как мы зашли за «ленточку». Были и те, кто повернул назад после первых боев.

– Вы уроженец Казахстана, пошли сражаться за Родину, за Россию. Были ли среди Вас те, кто родился на Украине?

– Да. У нас один из ямальцев, позывной «Казак» – очень боевой, прошел две чеченские кампании, родился на Украине. У него там осталось много родственников. Он как-то, будучи уже в госпитале, при нас позвонил сестре и включил на громкую. Мы сами слышали, как его племянница лет 12 кричала в трубку: «Вражина. Попадешься ты мне, дядька, я тебя сама изувечу». Это я еще мягко сказал, сгладил. Но не все там такие, очень много тех, кто в нас верит и ждет. Помню, через Краснодон проходили, жители на броню цветы полевые бросали. Женщины, дети плачут, крестят нас... Вот за них и шли, а про деньги не думали. Я горжусь, что пошли по зову сердца, наши ребята с честью выполнили свой воинский долг.

– Как скоро после учебной части Ваш отряд попал в реальные боевые события? Где приняли боевое крещение?

– В первый бой вступили 5 августа под Луганском в составе Александрийской Гвардейской штурмовой бригады. Из этой бригады вышли несколько Героев России. Я благодарен Богу, что свел меня с такими людьми.

Нам пришлось выполнять разные боевые задачи, нас перебрасывали на усиление ополченцам на случай прорыва на Запорожскую АЭС. Последний свой бой я принял 30 сентября на Харь­ковском направление (Красный Лиман).

До сих пор не верится, что живой, и руки-ноги на месте. Только осколки в голове остались. В Москве, что смогли, достали, остальные до сих пор со мной – опасно трогать (проводит рукой по правой стороне лица). Долго руку собирали, приводили в порядок. Повезло, что осколок вошел не плашмя, а перпендикулярно. Да и ребята первую помощь сразу оказали, перевязали. Мы на счет медицины были хорошо подготовлены. Этому особое внимание уделяли и при подготовке, и по ходу боев. Там быстро учишься.


– Расскажите, пожалуйста, поподробнее, за что получили награду и как были тяжело ранены.

– По ходу боев и раньше прилетали осколки, но мы их за ранения-то не считали. Самый жесткий бой был 30 сентября, мы тогда уже пятые сутки толком не спали. Тут мы столкнулись с наемниками. С той стороны в нас летело все подряд – мины, снаряды… По позициям прицельно били танки. У меня почему-то тогда возникла ассоциация с фильмом «Они сражались за Родину» – везде взрывы, земля вздыблена, воздух перемешан с землей. Пришло осознание, что наступил какой-то критический момент: много ребят погибло, кто-то был ранен, и я в том числе (получил серьезное ранение левой руки). Было ощущение, что мы здесь останемся. Тогда я достал церковную свечу, которую привез из дома, и иконы, прислонил их к разбитому дереву и возжег свечу. В тот день с самого утра дул сильный низовой ветер, и по всем законам свеча вообще не должна была загореться, но нет. В это время ко мне подбежали двое наших ребят, один из них татарин, он тоже встал и наклонил голову. Следом подошел «Руди» (позывной), он был самый старший из нас, бросил мне два «Шмеля», две «Мухи», пару коробочек к пулемету на случай, если пойдет прорыв со стороны врага. Мы приготовились стоять до конца, сдаваться никто не собирался, хотели только побольше с собой этих гадов забрать.

У каждого на этот случай было по две гранаты. Рация уже была разбита, связи не было. И тут к нам прорвался весь израненный посыльный: «Все, мужики, отход!»

Мы начали грузить раненых на уцелевшие БМП. В строю оставалась и наша «Катюха», водитель – шутник в честь своей жены написал на борту машины «Екатерина». Начали прорываться к своим. По пути снаряд угодил в правую гусеницу, водитель еле успел развернуть машину в сторону врага. Несколько человек спрыгнули и тут же подорвались на растяжках – все вокруг было заминировано. На помощь подоспели разведчики с нашей бригады и перегрузили нас на два БТРа. К своим прорвались через два минных поля. По ходу я во все горло орал молитву. Потом минеры удивлялись: «Вы что, по воздуху летели, до этого здесь даже собаки подорвались, не могли проскочить».

Хотите, верьте, хотите – нет. Чудеса – я называю это милость божья. По-другому не могу объяснить.

– Откуда молитвы знаете?

– С самого детства. У меня вся семья православная. Несмотря на то, что внешность такая и все на меня говорят – басмач. Крестили меня в девять лет в Николо-Павловском.

– К своим Вы прорвались, но этот день, 30 сентября, стал для Вас последним днем на передовой, так как Вы получили тяжелые множественные ранения головы.

– На выходе к своим наш БТР все-таки подбили. Помню мощную вспышку и удар. Меня отбросило метров на шесть. Очнулся – из ушей кровь идет, перед глазами обгорелые подсолнухи (вижу их до сих пор), фейерверк от взрывов боекомплекта в горящем БТРе, как прощальный салют, и кто-то меня волочет. Тащил наш разведчик – позывной «Металл». Слышу: «Братан, братан, свои». Уже знали, что контуженный может себя повести как угодно, перепутав своих и чужих. Оружие сразу выбивали. Позже в госпитале рассказывали, что я тогда за гранату схватился. Меня с другими ранеными уложили в лесополосе, мы тогда не знали, где наши. Двое ребят, кто мог стоять на ногах, взяли гранаты и пошли на разведку. Сказали: «Если услышите взрывы, значит, рядом враг». Это ожидание тянулось очень долго. Мне показалось, что прошла вечность, я еще временами терял сознание. Воды не было. Парень, который лежал рядом, периодически ослаблял мне жгут, чтобы рука не атрофировалась. В правой руке я еще держал автомат. Неизвестность – самое трудное. И тут слышим – кричат: «Свои, свои», и бегут двое с носилками. Я опять потерял сознание, очнулся уже, когда шла погрузка раненых на КАМАЗ.

– Вы проходили лечение в разных госпиталях, что можете сказать о работе врачей, об отношении к раненым бойцам?

– Первую операцию мне провели в Белгородской области в гражданской больнице в городке Волуйки, потом отправили бортом в Москву в Бурденко. Нашим врачам низкий солдатский поклон, они просто чудеса творят. Медперсонал нас как родных везде принимал. Недавно сделали операцию, надеюсь, последнюю, в нашем ветеранском госпитале в Екатеринбурге. Я за два с половиной года много где был, отношение везде замечательное. До сих пор с некоторыми из медиков держу связь, поздравляю с праздниками. Никогда не отказывают в помощи врачи нашей районной поликлиники. Благодарен Светлане Васильевне Максимченко и всему медперсоналу. Очень помогает наш фонд «Защитники Отечества», в частности, мой социальный координатор Майя Витальевна Костырина, а также руководители округа и Покровской территориальной администрации – Александр Леонидович Гудач, Марина Александровна Сельская.

– Ну и последний вопрос. Как Вы считаете, что Вам помогло пройти выпавшие на Вашу долю испытания и остаться живым?

– Вера. Считаю, что в бой надо идти с чистой душой и тогда есть шанс на спасение. Я с собой из дома взял церковную свечу, жена мне дала маленькую икону. Еще в Елани две иконы мне вручил один из разведчиков, профессиональный военный – позывной «Гаврош». Он сам с Кургана, а тогда только что вернулся из госпиталя и был нашим инструктором. «Гаврош» меня благословил этими иконами и сказал: «Они со мной ад прошли и тебя спасут».


Многие ребята приходили к вере уже там, на передовой. В одно из затиший в начале августа как раз должны были подвести боеприпасы и воду, жара стояла 47 градусов, к нам приезжал батюшка Владимир и крестил наших снайперов – ненцев. Мы расположились в одном из уцелевших домов, определили даже ребятам крестного.

Как я уже говорил, что когда мы прорывались на БТРах к своим, я читал вслух молитвы «Живый в помощи» и «Да воскреснет бог». Очень сильные молитвы. Рядом со мной были раненые ребята разных национальностей и вероисповеданий: дагестанец, ненец, якут... Они сначала по-своему что-то говорили, а потом обхватили меня: «Давай, давай, брат!» Уже в госпитале, когда встретились с одним из них, он сказал: «Я тогда понял, что такое сила православной веры».

Еще про ту свечку хочу добавить, ее не засыпало, не уронило. Когда стали отходить, от нее осталась половинка. Я ее притушил и забрал с собой. Мы ее возжгли 30 сентября 2023 года. Тогда я лежал в госпитале в Екатеринбурге. Попросил свою супругу, чтобы она дома возжгла этот остаточек и выслала нам фотографию.

А еще мне очень помогли вера и любовь ближних. Дома ждала жена, а дочка с семьей переживали в Нижнем Новгороде. Когда я попал в Московский госпиталь, дочка с внучкой прилетели первые. Я тогда ни есть, ни говорить не мог. Они мне такой положительный заряд дали, что я быстро пошел на поправку.

Жена Ирина у меня врач, она все очень тонко чувствует, когда мне плохо. 30 сентября она была на работе, рассказывала: «Я пообедала, иду с чашкой кофе, и вдруг у меня сердце прихватило, затрясло всю, ноги подкосились, все поплыло, и я упала. Коллеги подбежали, помогли». Получается, в этот самый момент меня как раз тяжело ранило. И это не только у меня, многие ребята рассказывали что-то подобное. У кого жена, у кого мама почувствовали. Не зря говорят, что для любящего сердца нет расстояния.

– Александр Васильевич, желаем Вам скорейшего выздоровления. Мира и благополучия Вашей семье. Спасибо за Ваше мужество и веру!

Елена Панькова.

Фото автора и из архива А.В. Уса.

Источник:

Ус А. В. Александр Ус: «Мы были добровольцами...» : герои нашего времени : [участник СВО, житель поселка Молодежный, рассказал о своем боевом пути] // Пригородная газета. – 2025. – 14 февраля (№ 7). – С. 2, 6 : фот.